Рерихи в Индии.

15.VIII.28

Утром Е.И. себя очень плохо чувствует — ночью летела в Америку, перелетела океан, увидела какой-то корабль и почувствовала страшный взрыв бомбы внизу спины и подумала: “Это враг меня убил. Как это отразится на делах, если так рано умру?” Потом она проснулась с болями во всем теле и сильной головной болью на весь день. Конечно, это был взрыв психической энергии. <…>

Говорили утром о Светике — я рассказывала о нем. Е.И. сказала, что при всей любви к нему (это ее любимый сын) она так не убивается, как было раньше. Она отошла от такого чувства. Говорила о трудности его характера, ужасе игры на бирже и [о том], какой огромный дар у него. “Он может быть оком мира” — было о нем Сказано. Также говорила, как его всегда щадил Учитель, не позволяя передавать, когда говорил им о нем сурово. За эту зиму его два раза похвалил Учитель. Е.И. видела его в оспинах двенадцати[летним] ребенком, а однажды — калекой и относит это к тому, что он еще не вырос. Говорила, что видела, как Логв[ана] переносили на руках из комнаты в комнату — значит, сам он еще не может ходить. Радовалась, когда я ей сказала, что он вырос из[-под] влияния Порумы.

Все после завтрака работали над Домом: даны указания на стиль ресторана “нордик — рустик — романеск” с простой тяжеловатой мебелью. Устройство библиотеки — XIII—XIV столетия, мебель все равно какой страны для холла отеля, испанские панели вделать в стену выпукло, как рельеф. Музей — изменены две перегородки и прибавлена комната для хранителя Музея, уменьшен склад. Сдать пока под парикмахерскую, канцелярские принадлежности и книжный магазин свободную площадь Музея в подвале. Н.К. обещал написать картину для места над лестницей, куда мы должны были повесить “Сокровище Ангелов”, чего он не хочет, а велел ее повесить на этой стене, но выше — к следующему этажу. Доволен комнатами в башне, но из большой советовал сделать небольшую спальню и студию, если понадобится. Модра все записала. О Тарухане Н.К. сказал, что он действует по-своему, и пусть. Н.К. не хочет быть почетным президентом “Алат[аса]” и в письме к нему упомянет об этом между прочим. Е.И. сегодня нам читала в Учении, что было Сказано в прошлом апреле о Тар[ухане], что он вреден для дел.

Опять рассказывали о Докторе, как он жаловался на всех, никого не хотел лечить и неправильным лечением ускорил смерть ламы в лагере. Как Кард[ашевский] говорил, что он приехал им помочь, что он водитель экспедиции, это его экспедиция, [а сам] командовал, ничего не делал. Видно, они оба вели себя возмутительно и доставили им немало тяжелых моментов. Е.И. говорила мне, что Нуця и я будем с ними, что я буду работать, наблюдая и помогая, когда Е.И. уедет. Что я [тот] человек, которому она доверит и поручит. Я так счастлива, зная это, готова жизнь отдать, чтобы работать с ней и быть возле нее, здесь, в этой стране, которую я чувствую близко и люблю.

Вечером у нас была чудная Беседа, затем Е.И. читала нам Учение, начиная с [того] дня, когда мы расстались в Монголии. Днем получили телеграмму. Порума в положении, ждет ребенка в марте — мальчика. Е.И. счастлива, что у нее будет двое детей — легче воспитывать, малая разница в возрасте, и Ориола не будет испорчена и ее характер улучшится. Мы все радуемся. Бумаги о Доме подписаны, мисс Вильямс оказалась болтуньей и не преданной [делу]. Франсис все время ходит злая, почти не разговаривает со мной, увы! — завидует, что наши любимые сердечно меня любят.