Рерихи находятся на острове Монхиган (штат Мэн).

Дневник З. Фосдик:
Вечером в этот же день мы имели сеанс у Н.К., причем все стояли за столиком вчетвером, а Ю.Н. записывал. После сеанса, на котором нам было, между прочим, велено стоять самим четыре раза в неделю и развивать силу, я и Нуця¹⁾ пробовали писать автоматически²⁾, но ничего не вышло. Ю.Н. пробовал писать, и вышло “Мориа” и разные рисунки.

Потом сел за стол Н.К. и нарисовал автоматически дивный знак для Корона Мунди с числом 11.VII.1922 и надписью: “Я даю, да, да, да”. Потом, по просьбе Юрия, Н.К. опять сел и нарисовал автоматически будущий русский герб на горностаевой мантии с челноком и парусом, двумя восьмиконечными звездами и одним крестом на куполе.

11.VII.22

«После ужина, вечером, Н.К. просил меня прочесть вслух два письма: одно — от Хёкнера, председателя Кор Арденс, а другое — от Местровича, известного художника из Югославии, который по приглашению Н.К. присоединился к Кор Арденс, причем он пишет, что из циркуляра не понял [основной] идеи и не знает, что за цели у общества, но присоединяется, ибо Н.К. там. От Хёкнера письмо очень интересное. Он пишет, как это печально, что многие присоединяющиеся художники ищут престижа и личных выгод.

Потом — удивительный факт. С неким Вайзеборном, художником, членом Кор Арденс, который глумился над обществом и был его противником, вдруг произошло крупное несчастье — у него случился пожар, сгорели все его картины, он сильно обжег руки и лишен на время возможности работать. Так всегда случается с людьми, враждебными идеям Мастера. Вспомнили Кристелей с болезнями семьи, Хиллера со смертью матери и неприятностями в делах, неприятностями и нарывом у Саминского перед его отъездом в Европу, неудачами у Муромцевых и болезнями у них.

Курьезный эпизод — перед нашим уходом Ю.Н. стал пить воду из кувшина для мытья. Н.К. брезгливо махнул рукой и говорит: “Поганая вода”. Юрий выпил и отвечает: “Я уже выпил”. Тут Н.К. говорит: “Ну и опоганился”.

Интересна пара эпизодов, рассказанных Н.К. о Витте. Он как-то был в его канцелярии и, уже выходя, увидел у двери несколько картин Врубеля на стене. Он и говорит Руманову, чиновнику Витте: “Да ведь так нельзя, все-таки Врубель”. Через пару дней его встречает Руманов и говорит: “Николай Константинович, что вы наделали! Ведь я эти картины из столовой довел до передней, хотел купить их дешево, а теперь благодаря вам они перешли в гостиную на первое место”.

Два эпизода о Боткине, плохом художнике и известном коллекционере, богатом и хитром человеке. Увидел он у графа Строганова в зале небольшой бюст Леонардо да Винчи и повел такую политику. Говорит дворецкому: “Ведь его полотеры разобьют, уберите лучше”. Тот убрал. Через пару дней Боткин приходит к Строганову и говорит: “Граф, у вас тут, кажется, какой-то бюст стоял между окнами, где он?” — “Да унесли его на чердак, — говорит граф, — чтобы полотеры не разбили”. — “Да, — говорит Боткин, — он и там разобьется, продайте его лучше мне”. — “А сколько вы дадите?” .Тут Боткин говорит: “И жаль что-либо давать за него, да вещь бесценная”. Закрыл глаза и говорит: “Пятьсот рублей”. — “Ну, — говорит граф, — давайте пятьсот пятьдесят, и бюст ваш”. Так и купил миллионную [по цене] вещь.

К этому же самому Боткину пришла раз старушка и принесла старинный сосуд. Он вынимает двугривенный и дает ей. Она говорит: “Что ты, батюшка, я никак не могу, понесу к Анненкову, он больше даст”. А Боткин ей: “К Анненкову? Царство ему небесное, три дня тому назад помер!”. Тут она ему сосуд отдала, а Анненков и до сих пор еще жив».