Рерихи в Нью-Йорке.

23.XI.22

В Школе был Нудияр, индус-композитор, который уже заходил раньше и хотел прочесть лекцию. Он пришел узнать результат: будет читать или нет. Вдруг он заметил Н.К. и сказал, что ему нужно с ним поговорить. Н.К. согласился, и тот ему сказал, что Вадья был очень доволен видеть его на [своей] лекции и что “они” имеют общие идеи; они ушли из теософской ложи, потому что там больше не придерживаются мыслей Блаватской, и желали бы соединиться с Н.К. и Школой и вообще работать вместе. Недаром было Сказано, что посланцы уже у нас, а вчера вечером после сеанса у Рерихов нам было Сказано, что “они ночуют у дверей”. Теперь Вадья и его клика следят за Н.К. и за нашей Школой.

Вчера вечером мы были у Рерихов. Е.И. много с нами беседовала, ибо Н.К. был вначале занят разговором с людьми, пришедшими к нему по поводу издательства. Мне и Нуце она много говорила об осторожности теперь с Вадьей. Раз и она, и Н.К. им увлеклись, хотели послать ему брошюру Корона Мунди и работать вместе и только позже осознали его опасность, то как мы должны быть осторожны. В особенности она боится за Хорша, ибо он человек увлекающийся, хотя и сильный. И опасно, если он увлечется Вадьей. Потом Е.И. прочла мне и Нуце выдержку из книги Джаджа о гневе и зависти, что полно глубокого значения для астрального тела человека.

Потом зашел Н.К., пришла Ояна, и мы сели для Беседы. У нас был дивный сеанс, полный предупреждения о врагах. Был задан вопрос о сне Ояны (она видела руку, ей казалось, Н.К., и потом видела синюю ауру этой руки, потом руку убрали, а аура осталась.) М. подтвердил, что это рука Н.К.

После сеанса много говорили о Школе, Е.И. сказала, что им через 6 месяцев Указано уехать. Рерихам было Сказано, что на последнем общем сеансе у Хоршей, когда Ояна видела мужскую голову с золотой бородой и женскую громадную фигуру и громадный глаз, что голова была Платона, фигура — Сестры Ориолы, а глаз — Е.И. и Н.К. (третий глаз). Н.К. рассказал, что два очень богатых человека, которые гадко отнеслись к нему в Лондоне, когда он нуждался, теперь совершенно разорились. Поразительно, как мы наблюдаем это на всех, кто когда-либо плохо отнесся к Рерихам или пакостил им. Нуця вчера узнал, что древнееврейская фраза, которую Ояна записала автоматически, означает “Успех вечера только в спокойствии. C вами (Школа и Корона Мунди — знак¹⁾”.

Еще летом Нуця был назван Авирахом, и вот что было недавно. Нуця получил письмо от своей бабушки, где она ему желает быть Иосифом. В воскресенье Нуця был в магазине, где продаются древнееврейские книги, и там спросил одного ученого еврея значение этого слова, и тот ему сказал, что это прозвище давалось молодому человеку в древности, когда ему поручали большой пост! Причем он пояснил, что это имя было дано Иосифу фараоном. Прямо изумительно, как сплетаются нити сказки нашей жизни. Е.И. рассказала, как они проследили, что каждые 7 лет М. играет великую роль в ее жизни. Им было вчера открыто очень многое на сеансе, но не позволено говорить. То, что Нуця так часто повторял, что М. — будущий Мессия, который скоро опять придет на Землю, Е.И. почти подтвердила, хотя сказала, что не имеет права все объяснить.

Какое дивное чувство провести вечер с Рерихами — очищаешься и успокаиваешься. Е.И. говорит, что Н.К. теперь про меня так говорит: “А Иеровоам вот что выдумал”. Или же: “А вот какие новые затеи у Иеровоама”. На днях в Школе он очень смешно выразился. Н.К. хотел, чтобы я присутствовала при разговоре Скидельского и Хорша. Я ему отвечаю: “Знаете, Н.К., мне неловко, он ведь мужчина, пусть лучше мой муж присутствует”. Н.К. рассмеялся и говорит: “Иеровоам испугался мужчины”. Сколько в нем мудрости, спокойствия и такого жизненного, человеческого юмора, умения подметить смешную черту в людях, передразнить жесты, разговор. На днях он чудесно передразнил миссис Карпентер.

Очень Е.И. огорчается из-за Светика, тот теперь под влиянием Дукельского, очень неприятного молодого человека, и Е.И. говорит, что “война у нее в доме”. Но она, конечно, победит и, когда они увезут его с собой, он освободится от всех влияний, ибо сердце у него прекрасное и громадный талант ко всему. А пока он молод, слаб, быстро увлекается, а Е.И. из-за этого, конечно, очень страдает.

Грустно думать, что у нас [остались] считанные месяцы до отъезда Рерихов и как мы тут одни останемся, как у нас все пойдет и вообще как мы увидимся через 9 лет в 1931-ом году в России? Вообще что случится за этот период, каковы мы будем, как[ов] будет наш духовный рост и что будет за этот срок в Европе, здесь, [в] России? Все полно значения для нас, и нам многое придется пережить — и тяжелое, и отрадное. Но все впереди, и мы должны быть достойными великой миссии, выпавшей на нашу долю, и продолжать всеми силами то, что так дивно начато Рерихами.